А.Н. Илларионов до сих пор продолжает жестко критиковать бюджетную политику Е.Т. Гайдара: «В первый год реформ во всех этих странах государственные доходы либо не изменились, либо уменьшились, в России они выросли на 5,5 п.п. ВВП. Во всех странах (кроме России) были сокращены госрасходы (в Латвии – на 31 п.п. ВВП), в РФ они увеличились. В результате во всех странах бюджетный дефицит был сокращен, в некоторых странах бюджетный дефицит был ликвидирован полностью, в Чехии был достигнут бюджетный профицит. В России бюджетный дефицит, составлявший 15% ВВП в 1991 году, был увеличен в 1992 г. до 23% ВВП»[1].

Достаточно странно, что Андрей Николаевич продолжает использовать этот сомнительный тезис для критики правительства Е.Т. Гайдара без какой-либо дополнительной аргументации, несмотря на то, что сотрудники Института экономической политики неоднократно писали о неадекватности данного суждения. Так, отвечая на очередную порцию критики А.Н. Илларионова в адрес Е.Т. Гайдара, я[2] опубликовал в газете «Ведомости» от 21.02.2012 статью «Спор о реформах 90-х: Зерна и плевелы», в которой рассказал, как мне пришлось потратить несколько дней на то, чтобы доказать, что Андрей Николаевич мягко говоря ошибся, когда в статье «Много шума. Для чего?» в газете «Ведомости» от 19 марта 2008 г. заявил, что в 1992 году правительство Гайдара увеличило государственные расходы на 15% ВВП и тем самым «вызвало экономическую катастрофу».

Оказалось, что Илларионов строил статистические ряды из показателей, рассчитанных по разным методологиям[3]. Когда я применил единую методологию к оценке государственных расходов, получилось, что правительство Гайдара, существенно сократило, а не увеличило государственные расходы. Если использовать методологию, которую применял Андрей Николаевич для расчета государственных расходов за 1991 год к 1992 году, то получается, что расходы были снижены с  55% ВВП в 1991 г. до 33% в 1992 году, то есть на 22% ВВП.

Мои коллеги (Л. Лопатников, С. Синельников-Мурылев) и я написали статью на эту тему[4]. В блоге А.Н. Илларионова есть вопрос читателя, отвечал ли Андрей Николаевич на эту статью. На что А.Н. Илларионов написал: «Нет, не отвечал. Дело в том, что в ответе придется показывать интеллектуальный уровень авторов этого текста, а одним из подписантов текста оказался (хочу надеяться, по ошибке) Л. Лопатников, которого я по-человечески глубоко уважаю. Однако регулярность, с которой другие авторы просят познакомить мир с уровнем своей некомпетентности, вынуждает все-таки ответить[5]». Так как А.Н. Илларионов до сих пор ничего не ответил на эту тему, я настойчиво прошу его «познакомить мир с уровнем моей некомпетентности». Для облегчения душевных терзаний Андрея Николаевича, ниже приведен первоначальный вариант статьи без редакции и дополнений Л.И. Лопатникова и С.Г. Синельникова-Мурылева, с тем, чтобы возможный ответ Андрея Николаевича демонстрировал исключительно мою некомпетентность и никоим образом не затрагивал моих соавторов.

Итак, в рассматриваемой статье А. Илларионов отметил, что рост государственных расходов на 3 п.п. ВВП в 2007 году по сравнению с уровнем 2006 года «скромнее роста государственных расходов на 15 п.п. ВВП – с 55% ВВП в 1991 г. до 70% ВВП в 1992 г., осуществленных Гайдаром 16 лет назад и вызвавших экономическую катастрофу 1992 года».

Более развернутое сопоставление доли государства в ВВП за последние 22 года приведено в слайде к выступлению А. Илларионова в Московской межбанковской валютной бирже 21 марта 2008 г. (рис. 1).

Рисунок 1

Государственные расходы в СССР и России
в % к ВВП в 1985-2007 гг.

Источник: сайт Института экономического анализа - http://www.iea.ru/article/econom_rost/crisis.ppt.

Приведенные на рисунке 1 цифры входят в явное противоречие с рядом общеизвестных фактов: получается, что либеральное правительство Е.Т. Гайдара в 1992 году не уменьшало долю государства в экономике, а, напротив, резко ее увеличило. Причем доля государства в ВВП в первый год рыночных реформ существенно выросла по сравнению с аналогичным показателем в централизованно планируемой экономике, где роль государства априори должна быть выше, чем в рыночной экономике.

Данные цифры не укладываются ни в сложившуюся научную и политическую парадигму (и сторонники[6] и противники[7] либеральных реформ отмечают, что правительство Е.Т.Гайдара было ориентировано на сокращение бюджетного дефицита путем сокращения государственных расходов, а, следовательно, и доли государства в экономике), ни в имеющиеся данные по расходам на отдельные сферы государственной деятельности. Например, ассигнования на закупку вооружений сократились в 7,5 раза, централизованные капитальные вложения – в 1,5 раза, ценовые дотации – почти в 3 раза, практически полностью прекращалось безвозмездное финансирование иностранных государств (за исключением стран СНГ)[8].

Подобный парадокс имеет чисто статистическое объяснение: представленные А. Илларионовым данные о доле государственных расходов в ВВП получены с помощью применения трех принципиально различных методик:

• период 1985-1991 гг. рассчитан на основании методологии Госкомстата;
• период 1992-1994 гг. – на основании реконструкции государственных доходов и расходов Российской Федерации, приведенной в книге С.Г. Синельникова-Мурылева «Бюджетный кризис в России: 1985-1995 годы»[9], с поправкой на уточненный объем ВВП;
• период 1995-2007 гг. в целом совпадает с данными бюджетной статистики Минфина России[10].

Сравнивая данные, рассчитанные по разным методологиям, Андрей Николаевич фактически уподобляется «наперсточнику», примитивно обманывающему доверчивую публику.

При реконструкции государственных доходов и расходов Российской Федерации, приведенной в книге С.Г. Синельникова-Мурылева «Бюджетный кризис в России: 1985-1995 годы», учитывались не только расходы, учтенные в месячных отчетах об исполнении бюджетов  Российской Федерации Министерства Финансов, но и многие другие операции правительства. До 1992 года эти расходы по разным причинам не учитывались в бюджетной статистике.

Например, огромные по масштабам кредиты, предоставлявшиеся в 1992 году Россией бывшим республикам Советского Союза (8,7% ВВП), отсутствовали в бюджетной статистике до 1992 года. Однако данные расходы могут показаться новой статьей российского бюджета по сравнению с ситуацией 1991 года только человеку, слабо знакомому с экономической историей России и СССР. Россия и до начала реформ была донором (особенно в плане поставок энергоносителей) по отношению к большинству союзных республик. Сокращение подобных дотаций являлось серьезной политической проблемой, которую Россия решала в течение не только 90-х, но и 2000-х гг. В 1992 году был сделан шаг по переводу данных отношений в денежную и возмездную форму. Вместо поставок товаров странам СНГ предоставлялись кредиты, с помощью которых они могли купить российские товары. Таким образом, никого роста расходов по данному направлению на самом деле не произошло. Проблема донорства России по отношению к странам СНГ просто была оценена в денежном эквиваленте, и был предпринят первый шаг решения данной проблемы.  Насколько он был успешен – отдельный вопрос, но к росту государственных расходов это не имеет никого отношения.

Если учесть финансовые операции правительства, которые не отражены в бюджетной статистике, не только в 1992-1994 (см. Синельников С. «Бюджетный кризис в России: 1985-1995 годы»), но и в предшествующие годы, то может получиться, что доля государственных расходов в ВВП в период 1985-1991 гг. была существенно (на десятки процентов ВВП!) выше, чем это указало на рисунке 1. Однако в условиях полного развала статистики в 1991 году и существенных методологических отличий советской статистики от международных стандартов, проведение подобной реконструкции для более ранних периодов представляется затруднительным.

Следовательно, внимательное изучение статистических данных не позволяет сделать сенсационный вывод о том, что либеральное правительство в 1992 году увеличило долю государственных расходов в ВВП на 15 п.п. по сравнению со значением данного показателя в административно-командной экономике СССР.

Во избежание дальнейших недоразумений с использованием приведенной в работе С.Г. Синельникова-Мурылева «Бюджетный кризис в России: 1985-1995 годы» расчетной доли государственных расходов в ВВП (73,5%), необходимо показать, каким образом должна быть скорректирована данная оценка, чтобы ее можно было сопоставлять с другими периодами.

1. Отчисления в производственные внебюджетные фонды не являлись в полном смысле налогами. Начисленные суммы в значительной степени оставались на предприятиях[11]. Следовательно, далеко не все доходы и расходы внебюджетных фондов в 1992 году следует учитывать при определении параметров консолидированного бюджета. Позднее, была проведена определенная корректировка расходов и доходов внебюджетных фондов[12]. В результате оценка расходов внебюджетных фондов в 1992 году была снижена на 5,9% ВВП с 13,4% ВВП до 7,5% ВВП.
    
2. Определенной коррекции с течением времени подвергся и показатель государственных услуг, предоставляемых народному хозяйству. Его снижение составило 2,6% ВВП с 16,6% ВВП[13] до 14% ВВП[14].
    
3. В результате этих двух корректировок получилось значение расходов консолидированного бюджета в 1992 году равное 65,1% ВВП, приведенное в книге «Экономика переходного периода…1991-1997». Однако и эта цифра представляется неокончательной и не позволяет нам осуществлять сопоставление размеров государства в 1992 году и в более поздние периоды. Необходимо проводить дальнейшие корректировки.
    
4. Курс рубля был существенно занижен по отношению к паритету покупательной способности, причем соотношение между номинальным курсом и ППС существенно изменялось на протяжении достаточно коротких промежутков времени[15], в результате чего ряд показателей бюджетной статистики, первоначально номинированных в иностранной валюте, существенно завышался в процентах к ВВП.   Такой показатель, как внешнее финансирование (11% ВВП), во многом определявший в начале 1990-х гг. возможности государства по финансированию расходных обязательств, при применении не номинального валютного курса, а паритета покупательной способности рубля по отношению к доллару будет меньше в несколько раз, однако, не имея возможности использовать сколько-нибудь достоверные оценки паритета покупательной способности рубля, в работе «Бюджетный кризис в России: 1985-1995 годы» было решено пользоваться номинальным курсом рубля, подчеркнув всю условность такой оценки[16].
    
5. Аналогичные рассуждения применимы и к доходам государства от обязательной реализации части валютной выручки предприятий-экспортеров по заниженной обменной ставке рубля (2% ВВП), а также к расходам по субсидированию импорта за счет продажи валюты предприятиям-импортерам (примерно 10,5% ВВП) по завышенной обменной ставке. Оба этих показателя сильно завышаются вследствие применения для их оценки текущего курса рубля по отношению к доллару, а не паритета покупательной способности.
   
   Учитывая, что оценить курс рубля, исходя из расчетного паритета покупательной способности рубля доллара в 1992 году, представлялось затруднительным, в работе «Бюджетный кризис в России: 1985-1995 годы» не осуществлялась непосредственная переоценка доли государственных доходов и расходов в ВВП с учетом занижения курса рубля по отношению к паритету покупательной способности. Однако необходимо иметь в виду, что от 13% ВВП (внешнее финансирование плюс реализация части валютной выручки предприятий-экспортеров по завышенной обменной ставке рубля) до 23,5% ВВП (к предыдущим показателям добавляем субсидирование импорта за счет продажи валюты предприятиям-импортерам) государственных расходов требуют существенной переоценки из-за заниженного курса рубля. Поэтому показатели доходов и расходов консолидированного бюджета в 1992 году несопоставимы с аналогичными показателями более поздних периодов.
    
6. Как было отмечено выше, кредиты, предоставлявшиеся в 1992 году Россией бывшим республикам Советского Союза (8,7% ВВП), следует вычесть из общего результата расходов консолидированного бюджета, поскольку эти кредиты никакого отношения к роли государства в экономике страны (к «величине государства») не имеют и не позволяют сопоставить расходы в 1992 году, например, с расходами в 1991 году. В результате получим сумму расходов и ссуд за вычетом погашенных консолидированного бюджета в размере около 55% ВВП без учета влияния заниженного курса рубля.
    
7. В книге «Бюджетный кризис» отмечено, что автор не исключает «возможности того, что использовалась заниженная оценка ВВП за 1992 год».[17] Объем ВВП 1992 года, действительно, был пересмотрен в сторону увеличения с 18063 млрд. руб. до 19006 млрд. руб. В книге «Экономика переходного периода…1991-1997» было использовано нескорректированное значение ВВП при расчете доли государства в ВВП. Следовательно, скорректировав приведенную выше величину с учетом нового значения ВВП, получим, что сумма расходов и ссуд за вычетом погашенных консолидированного бюджета составила немногим более 50% ВВП без учета влияния заниженного курса рубля.

Отдельно можно рассмотреть вопрос, насколько велик «личный вклад» Е.Т. Гайдара и его правительства в достижении определенной выше доли расходов консолидированного бюджета в ВВП.

Во-первых, А.Н. Илларионов в интервью журналу «Континент» говорит: «Что происходит с бюджетным дефицитом? В 1992 году он вырастает почти до 32% ВВП. Тридцать два процента ВВП — цифра немыслимая для государственных финансов мирного времени. В истории, похоже, нет других примеров, когда в мирных условиях наблюдался бы бюджетный дефицит такого размера[18]». Несмотря на то, что цифра бюджетного дефицита существенно преувеличена из-за преувеличения значения величины бюджетных расходов (см. выше), в этой цитате есть один важный момент. В приведенной цитате фигурирует словосочетание «мирное время». 1992 год в России был далеко неординарным и не мирным годом. Как было сказано выше, в России в те годы происходил революционный процесс. Для любого революционного процесса характерна политическая нестабильность и хронический бюджетный дефицит. Именно политические ограничения, постоянное балансирование правительства между продолжением реформ и отставкой не позволили в полной мере осуществить финансовую стабилизацию. Следовательно, некорректно сравнивать макроэкономические показатели во время революции и во время периода постреволюционной стабилизации – они принципиально несравнимы.

Во-вторых, 14 декабря 1992 года произошла отставка Е.Т. Гайдара с поста исполняющего обязанности Председателя правительства. Именно в декабре месяце 1992 года наблюдалось резкое ослабление бюджетной политики. Одной из особенностей высокой инфляции является тот факт, что на годовые данные по многим показателям в значительной мере влияют данные последнего месяца. Если специально не учитывать влияние высокой инфляции на соотношение государственных расходов и ВВП в каждом месяце, то при высокой инфляции  получится, что рассматриваемое нами соотношение за год определяется в значительной степени тем, каким оно было в последний месяц.

Для пояснения данного тезиса можно рассмотреть статистику месячных отчетов об исполнении бюджетов в Российской Федерации Министерства Финансов за 1992 год. Несмотря на то, что в этой статистике не учитывались многие финансовые операции правительства, общие тенденции соотношения расходов консолидированного бюджета в ВВП в ней отражаются достаточно достоверно (рис. 2, рис. 3).

Рисунок 2

Помесячное исполнение консолидированного бюджета России по расходам (графа «итого расходы и ссуды за вычетом погашенных»)  в 1992 году, % ВВП.

Источник: Министерство Финансов Российской Федерации.

Примечание: использованы значения отдельно за каждый месяц, а не накопленным итогом.

Рисунок 3

Помесячное исполнение консолидированного бюджета России по расходам (графа «итого расходы и ссуды за вычетом погашенных»)  в 1992 году, млрд. руб.

Источник: Министерство Финансов Российской Федерации.

Примечание: использованы значения отдельно за каждый месяц, а не накопленным итогом.

Как видно, из представленных на рисунке 1 данных, весь 1992 год можно условно разбить на четыре подпериода: 1) период жесткой бюджетной политики зимы - весны 1992 года, когда бюджетные расходы не превышали 30% ВВП, 2) усиление популизма и фактор сезонности летом 1992 года; 3) ужесточение бюджетной политики осенью 1992 года, 4) дестабилизация бюджетной политики в конце года, когда даже по статистике Минфина России расходы консолидированного бюджета составили почти 50% ВВП.

Следовательно, год был очень разнородным по степени жесткости проводимой бюджетной политики и по доли государства в экономике. Однако как видно из представленных на рисунке 2 данных, около 27% всех бюджетных расходов было осуществлено в декабре месяце. Следовательно, значительное влияние на долю расходов консолидированного бюджета в ВВП оказали именно декабрьские расходы, осуществленные уже после отставки Е.Т.Гайдара.

Таким образом, если скорректировать величину государственных расходов в январе-ноябре 1992 года (когда события в той или иной степени зависели от политики, проводимой Е.Т. Гайдаром) в соответствии со всем вышеизложенным, может получиться картина, обратная той, которую нарисовал автор рассматриваемой нами статьи. Государственные расходы в январе-ноябре 1992 году в процентах к ВВП могли существенно сократиться по сравнению с уровнем 1991 года. Здесь намеренно употреблено слово «могли», так как следует еще раз подчеркнуть, что 1991-1992 гг. был периодом крупнейшей экономической трансформации, а многие макроэкономические показатели (рост цен, курс рубля, объем производства) менялись настолько быстро, что сравнивать их среднегодовые значения представляется некорректным. Необходим анализ помесячной динамики. И даже в этом случае невозможно трактовать данные показатели в лоб.

Если же отстраниться от спора о численных значениях тех или иных показателей, то рассматриваемый сюжет сводится к чисто мировоззренческой проблеме. С помощью неблаговидных манипуляций с цифрами Илларионов превращает дискуссию  о сложностях переходного периода, в логике которой написана книга С.Г. Синельникова-Мурылева «Бюджетный кризис в России: 1985-1995 годы», в обвинительный приговор Егору Тимуровичу.